Он снялся в 170 кинолентах, среди которых «Андрей Рублёв» и «Зеркало» Андрея Тарковского, культовый фильм «Маленькая Вера». Сегодня Юрий Назаров преподаёт актёрское мастерство во ВГИКе. Вместе с Людмилой Мальцевой, с которой у него сложился творческий дуэт, на днях он выступил с концертом в центре образования «Знак» в Лианозове, а после согласился ответить на вопросы «Звёздного Бульвара».Злосчастный триумф— Вы известны всей стране как папа Маленькой Веры. Для целого поколения это культовый фильм. А как вы к нему относитесь?— Я называю эту роль своим злосчастным триумфом. Картина вроде правдивая, но не до конца. Фильм показывает, как мы плохо живём, но как из этого вылезти, не говорит. Для меня же искусство — это всегда свет в конце тоннеля.— Долго вживались в образ?— Я человек непьющий, но сыграть алкоголика было нетрудно. Мне постоянно напоминают, что я первый, кто с экрана заговорил матом. Более того, это было моей идеей! Шла съёмка сцены, где жених приходит в коротких штанах, а у меня была реплика: «Ну где жених этот?» Я тогда режиссёру сказал, что в жизни бы отец сказал по-другому. Режиссёр нахмурился и… дал добро.— Вы считаете, правильно, что мат пустили в кино?— В «Маленькой Вере» он звучит не для развлечения, а ради правды! Это часть русского языка, и с этим приходится считаться. Во время Великой Отечественной войны по дорогам стояли верстовые столбы с табличками — до Берлина столько-то километров. Кто-то из солдат подписал внизу: «Ничего, дофигачим», но только нецензурно. Мне ещё дед рассказывал, как он во время войны по колхозам ездил — землемером работал. Приехал в один колхоз, а там одни женщины остались. На вопрос, трудно ли самим хозяйство держать, они ответили: «Сначала трудно было, а как материться научились — легче стало!» Так что с русским матом всё неоднозначно. Но в кино его тащить нельзя.— Юрий Владимирович, а в жизни вы какой отец?— У меня 5 детей, 9 внуков и 2 правнука. Но видимся мы не часто — у детей уже своя жизнь, да и работы много. Рад, что не приходится лежать на печи и пересчитывать болячки. Уже четвёртый год преподаю во ВГИКе. На работу, к слову, езжу только общественным транспортом: метро, троллейбус, маршрутки. Натянешь кепку поглубже — и вперед.За правдой пошёл к Шолохову— Расскажите о своём детстве.— Мне было 4 года, когда война началась. Я жил в Сибири: 3 тысячи вёрст до одного фронта, 6 тысяч — до другого. Но война была общей бедой, и мы всей семьёй следили за сводками. А по радио передают: июль — советские войска оставили… август — оставили, сентябрь — оставили! И только к зиме наши сибиряки задержали фашистов под Москвой. Мне 4 года, сопли по колено, а грудь от гордости распирает: я ведь тоже сибиряк!— Как вы вышли на актёрскую стезю?— Случайно! В Театральное училище имени Щукина поступил в 17 лет. Я пришёл друга, Витю Лихоносова, поддержать, теперь он известный писатель. Его не пропустили, а меня взяли…. И тут меня тоска взяла! Я должен нести какую-то правду, опыт. А что я мог рассказать в 17 лет? А тут партия звала на целину… и я загорелся!— И вы решили пойти за советом к писателю Михаилу Шолохову?— Да! Шолохов был одним из тех, кому я беззаветно верил, — у него такая правда в книгах! Меня долго не впускали помощники писателя. А тут сам Шолохов вышел в коридор. Я тогда с собой захватил журнал «Новый мир», читал по дороге. Михаил Александрович с таким ужасом посмотрел на меня: в этом журнале печаталось много начинающих писателей, и все шли к Шолохову за советом. Говорит: «Это твоё тут?» Я отвечаю: «Нет». Шолохов: «Ну слава богу!»Мы поговорили недолго. Он сказал: «Учись, сынок! Это тебе говорит человек, который никогда ничему не учился». Я послушался и… всё-таки остался в Театральном училище на полгода.— А потом уехали на стройку?— Мой двоюродный брат работал в Казахстане на строительстве мостов через приток Ишима. Туда меня взяли. Мужики меня пожалели и поставили на лебёдку. Там вся наука — «майна — вира». Работали мы в ночную смену, а тут — восход над казахскими степями. Красиво! Загляделся я на пейзаж и не в ту сторону крутанул рычаг. 5-тонную лебёдку сорвало со штырей, и она чуть не задавила всех моих товарищей. Ребята слова мне дурного не сказали. Но я сам понял: нет, Юра, к технике тебя и близко подпускать нельзя! И вернулся в кино.Получил роль за своё командирство— Говорят, ваша первая роль сама нашла вас? — Да, это была роль капитана Новикова в «Последних залпах». В кино есть свои особенности поиска кадров. Ассистенты режиссёра получают «наводку» и начинают искать: ходят на спектакли, по актёрским вузам. В тот период я даже не играл — учился неважно, и меня назначили помощником режиссёра. Я командовал первокурсниками, среди которых была и Людка Чурсина. Они у меня были рабочими сцены. И вот подходит ко мне женщина: «Вы здесь учитесь или работаете?» Что во мне привлекло её? Наверное, моё командирство. И она протянула мне сценарий.— А как работалось с Тарковским?— О Тарковском в двух словах не скажешь: он гений. Я смотрел «Андрея Рублёва» как зритель раз восемнадцать. В конце 60-х годов этот фильм хотели послать на международный фестиваль, но в последнюю минуту власти запретили. Однако ленту выкрали! Кто это сделал, до сих пор не известно — ведь даже Тарковский не мог вынести её со студии. «Андрея Рублёва» показали на фестивале и присудили приз Международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ. Но, поскольку фильм «перешёл границу» нелегально, те, к кому он попал, распорядились с ним по своему усмотрению. Конец фильма вырезали, и от этого он много потерял.— Вы снялись в 170 фильмах и сериалах. Как выбираете для себя роли?— По совести. Как нас учил режиссёр Сергей Герасимов, можно всё, кроме порнографии и антисоветчины. Я на этой позиции стою до сих пор.Источник:zbulvar.ru
Tuesday, 22 January 2013 10:44
Written by Administrator
1111